В отношении Украины Кирилл придерживается четкой политической линии, которая потребует регулярных и продолжительных поездок, а может быть и пребывания патриарха в Киеве.
Последняя поездка патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Украину, его высказывания перед путешествием и в ходе пребывания в Одессе, Днепропетровске и Киеве вызвали, пожалуй, больший интерес, чем предыдущие приезды главы Русской православной церкви. И дело тут не в летнем сезоне, не очень богатом на события. Стало очевидно, что в отношении Украины новый патриарх придерживается четкой политической линии, которая потребует регулярных и продолжительных поездок – а может быть и разделения времени пребывания патриарха между Москвой и Киевом.
Для того, чтобы понять, почему патриарх проявляет к Украине интерес, который вряд ли можно сравнить с вниманием предыдущего главы РПЦ Алексия II, следует обратиться к биографии самого Кирилла. Сегодня это, пожалуй, самый авторитетный иерарх в Русской церкви. В Священном синоде РПЦ из иерархов его поколения практически никто не может конкурировать с новым патриархом с точки зрения образованности, "медийности" и административной хватки. К тому же, большая часть нынешних руководителей ведущих церковных епархий – включая и митрополита Киевского и всея Украины Владимира – весьма преклонного возраста. А кадровое обновление церкви зависит уже от нового патриарха – следовательно, более молодые митрополиты и архиепископы будут уже из "круга Кирилла".
Но патриарх – не священник-одиночка, сформировавшийся самостоятельно и получивший влияние, позволившее ему возглавить РПЦ без какой-либо серьезной конкуренции. Кирилл считается любимым учеником одного из самых авторитетных деятелей Русской церкви советского периода – ленинградского митрополита Никодима. Никодим даже претендовал на патриаршество, но в ЦК КПСС фигура слишком самостоятельного и харизматичного митрополита вызывала понятные опасения. Зато Никодима – человека очень образованного и авторитетного в церкви – с удовольствием использовали в находящемся под влиянием Советского Союза миротворческом движении и Всемирном совете церквей.
Другие иерархи – а среди них и приятель Никодима киевский митрополит Филарет – опасались его восхищения католической церковью. Но, судя по всему, Никодима привлекала не столько сама церковь, сколько выстроенная Ватиканом административная машина. Можно сказать, что митрополит, в последние годы жизни осуществлявший фактическое руководство РПЦ, и умер символически – во время поездки в Ватикан с поздравлениями для нового папы Иоанна Павла I, прямо в соборе святого Петра, в папском кабинете. Кирилл к тому времени был уже – несмотря на молодость – ректором духовной академии в Ленинграде и воспринимался как своеобразный "преемник" Никодима. Поэтому его недавние высказывания в интервью украинским журналистам о поддержке нравственных позиций, занимаемых папой Бенедиктом XVI, мало кого удивили.
Но нужно понимать, что все десятилетия после смерти митрополита Никодима Кирилл, вскоре унаследовавший от учителя пост церковного министра иностранных дел – главы Отдела внешних церковных сношений – прожил в атмосфере постоянных опасений. Его подозревали в стремлении стать патриархом, в тайных симпатиях к католицизму, в приоритете бизнес-интересов над церковными и – самое главное – в реформаторских настроениях. Причем, судя по происходящему, все эти подозрения не были беспочвенны. То, что Кирилл хотел стать патриархом – думаю, доказывать уже не надо. Причем, несмотря на осторожность, которую проявлял по отношению к нему покойный Алексий II, он смог стать именно безальтернативным патриархом. О бизнес-проектах, связанных с митрополитом Смоленским и Калининградским, достаточно много писали в СМИ, но церковь – организация закрытая, остается только гадать, что здесь правда, а что – происки церковных и светских недоброжелателей Кирилла (о светских здесь можно говорить отдельно, ведь в Кремле были и собственные кандидаты на патриарший престол, однако политическое руководство России потерпело на соборе сокрушительное поражение). Симпатии к католицизму и реформаторские настроения – это скорее страх перед администратором. Кирилл действительно хочет – и может – реформировать РПЦ как организацию, возможно даже по ватиканскому образцу. Хочет сделать церковь более "телевизионной" и интернетизированной, что неизбежно, если РПЦ действительно хочет стать в России не только обложкой и другом власти, но настоящей церковью, конкурирующей с многочисленными протестанткими церквами. Но с теологической и общественной точки зрения этот реформатор остается самым настоящим консерватором – и тут я сравнил бы его с Иоанном Павлом IІ.
Так и есть – это Иоанн Павел ІІ русской церкви, человек, не боящийся телевизионной камеры и стадионов, активно высказывающийся не только на религиозные, но и на политические и исторические темы. С той только разницей, что патриарх – не папа. Только Кирилл совершенно не хочет замечать этого. И пытается выстроить под себя всю административную машину РПЦ.
С этой точки зрения его частые поездки в Украину вполне оправданы. За годы патриаршества Алексия ІІ Украинская православная церковь Московского патриархата превратилась во вполне самостоятельную организацию, к тому же возглавляемую одним из самых авторитетных иерархов всей РПЦ, членом ее Священного Синода и претендентом на патриаршество митрополитом Владимиром. Добавим к этому, что отколовшуюся от РПЦ УПЦ Киевского патриархата возглавляет другой претендент на русское патриаршество, бывший местоблюститель престола патриарха и фактический глава Русской церкви времен патриарха Пимена – Филарет. И увидим, со сколь серьезными и – что немаловажно – информированными людьми, младшими ровесниками своего учителя митрополита Никодима – приходится иметь дело патриарху Кириллу.
Поэтому пока что он ждет. Настоящая борьба за Украинскую православную церковь развернется уже после ухода обоих престарелых иерархов. Кирилл не станет вступать в открытое противостояние с митрополитом Владимиром – хотя его решение самостоятельно проповедовать с кафедры святой Софии, традиционной кафедры киевских митрополитов – это уже жест, показывающий священникам, что преемником митрополита Владимира будет... московский патриарх. И он не станет замечать патриарха Филарета, прекрасно понимая, насколько важно для одного из самых амбициозных иерархов в русской церкви конца прошлого века хотя бы условное признание его бывших соратников. Более того, Кирилл, в отличие от предшественника, стал выстраивать эффективный диалог с константинопольским патриархом Варфоломеем I – и начал он это делать еще когда был главой Отдела внешних сношений.
Именно Кирилл организовал поездку Алексия II на празднования юбилея крещения Руси в Киеве и превратил визит Вселенского патриарха в совместный приезд двух патриархов, фактически сорвав внешнеполитические расчеты окружения тогдашнего президента Украины Виктора Ющенко и продемонстрировав теологическую неграмотность самого президента и его сотрудников. Шанс возможной легитимации части Украинской церкви под омофором патриарха Константинополя был упущен.
Цель всех этих усилий патриарха Кирилла ясна – он называет ее "Русский мир", но учитывая то, что в границы этого мира патриарх включает не только Россию, Украину и Беларусь, но и неславянскую Молдавию, в которой продолжается епархиальный спор между Русской и Румынской церквами, ясно что речь идет скорее о "церковной империи" с патриархом во главе.
Это большое искушение. Патриарх осознает, что в отличие от российских руководителей, не скован государственными границами и может ставить у своего трона флаги бывших советских республик. Он видит настоящий – а не телевизионный – интеллектуальный уровень тех постсоветских лидеров, с которыми ему приходится общаться. И, в отличие от многих из них, перед ним не стоит проблема "третьего срока". Поэтому он может просто ждать стечения благоприятных обстоятельств и работать над их приближением.
Что это за благоприятные обстоятельства и их приближение? Во-первых, усиление контроля Чистого переулка над УПЦ МП и деморализация УПЦ КП – для этого нужно дождаться смены предстоятелей в обеих церквах. Во-вторых, диалог с Ватиканом, следствием которого станет ограничение территориального продвижения греко-католичества и замораживание вопроса о греко-католическом патриархате – опять-таки, этот диалог может происходить как с нынешним папой Бенедиктом, так и с его преемником.
В-третьих, политическая и экономическая нестабильность России – когда ее граждане убедятся в призрачности фигур своих политических кумиров, они могут обратить куда большее внимание на патриарха. В обществе, начисто лишенном моральных авторитетов, он может сыграть важную роль, потому, что уже сейчас не боится осуждать большевизм и противопоставлять церковь советскому периоду истории, нередко лакируемому официальными пропагандистами. При этом патриарх будет выглядеть неким "православным папой", символом настоящего – а не виртуального – единства деморализованных постсоветских жителей...
Помешать этим намерениям может, как это ни парадоксально звучит, только политическая и экономическая модернизация России, Украины и Беларуси. Если эти страны пойдут по пути реформ, если появится ответственная элита и уважающий себя средний класс, то и церковь станет церковью, а патриарх Кирилл вынужден будет употребить свои несомненные способности не на построение Ватикана в Чистом переулке, а на нравственную помощь согражданам. И совершенно в ином ключе будут восприниматься и вопросы будущего украинского православия, и патриаршие поездки, и отношения власти и церкви.
По материалам: Радио Свобода и vokintrop.livejournal.com.