Надежда Савченко взвалила на себя ношу, истинную тяжесть которой ей еще предстоит осознать.
И вот настал день, когда она вернулась. Живой. "Украинская Жанна д'Арк", "наша Надія", "героиня", "символ України", "наш будущий президент" - лишь немногие из тех эпитетов, которыми превозносили Надежду Савченко, пока она была в российском плену.
Но стоило ей ступить на украинскую землю, как понеслось: "зачем она ходит босой"?, "не так уж она и худа после стольких голодовок"!, "да ее там завербовали и поэтому отпустили"! Как будто и не было ничего, как будто весь мир не требовал выпустить украинку, осужденную по сфабрикованному и по сути своей лицемерному обвинению. Как будто страшное самоубийство – уморить себя голодом в чужеземной тюрьме, было единственным выходом из положения, который готовы были принять самозваные обвинители и суесловные скептики.
Когда я увидела Надежду Савченко в ее первый рабочий день в качестве депутата, одиноко сидящей на бордюре Мариинского парка, она показалась мне нет, не сломленной, но… затравленной. Всеобщим навязчивым вниманием, голословными обвинениями, раздражающими своей глупостью претензиями, невероятными выдумками о ней и запредельно завышенными ожиданиями. Вскоре те пейзане, которые сейчас судачат о ее босых ногах и слишком большой после голодания груди, предъявят ей длинный счет еще и за их несбывшиеся ожидания, за обязательства, которые она на себя не брала, но которые мысленно навесили на нее те, чья гражданская позиция ограничивается надеждами на появление спасителя нации и закономерным разочарованием, когда очередной назначенный ими кумир оказывается недостаточно идеальным. И тогда колкости, подначки, подозрения и обвинения понесутся лавиной.
Надежда Савченко взвалила на себя ношу, истинную тяжесть которой ей еще предстоит осознать. Делать что-либо под увеличительным стеклом публичности и шквалом как справедливой, так и абсолютно несправедливой критики очень трудно. Сейчас Савченко, судя по всему, горит желанием сворачивать горы и работать, засучив рукава. Она стремится соответствовать вот этому "Надя прийде, порядок наведе". В первый же день в парламенте она бросилась вникать в происходящее в зале, с чувством апплодировала, когда депутатам удавалось проголосовать за правильное, с ее точки зрения, решение. Один раз даже сорвалась с места и в эмоционально манере попыталась выяснить, почему не голосуют, когда одно из голосований провалилось.
Не зная политических раскладов и лоббистских групп, не догадываясь об истинных причинах пассивности или активности некоторых депутатов и фракций, не понимая, как функционируют скрытые пружины политики и парламента, Надежда исполнена решимости во всем разобраться и по мере сил "починить" все, до чего дотянется. Ей еще предстоит узнать, как перепутаны между собой корни политических группировок, как глубоки проблемы политической коррупции, как многолик обман, как трудно менять что-то в устоявшемся укладе.
Пока же Савченко демонстрирует решительность, добросовестность, активность и пассионарность, к которым необходимо добавить понимание и политическую мудрость. При этом Надежда Савченко не настолько наивна, как может показаться. Да, она не политик, она – человек "со стороны". Ее солдатская прямота, короткие, произносимые командным тоном рубленые фразы и их несколько наивный пафос – создают впечатление простодушности. Однако она прекрасно осознает, как много вокруг желающих ее "приручить" и поставить на службу своим целям, и крайне недоверчиво встречает охотников "помочь" ей и "подсказать, как надо".
Единственный, кому Савченко охотно позволила себя обнять, был Мустафа Джемилев – человек, с репутацией морального авторитета не только среди крымских татар. Диссидент со стажем, прошедший советские лагеря и так же неоднократно державший длительные голодовки, уговаривал Савченко, пока ее держали в российской тюрьме: "Дочка, нет смысла продолжать голодовку". В ответ Савченко написала Джемилеву, что он для нее – пример для подражания. Вполне возможно, что именно Мустафа-ага поможет "украинской Жанне д'Арк" продраться через бурелом цинизма и обмана и не расплескать энергию ради ложных целей.
Надежда Савченко позволила себе смелость быть не такой, как все. Многим она кажется странной. Она грубовата, прямолинейна, самоуверенна, идеалистична и непосредственна и… ранима. Она чувствует себя виноватой за то, что выжила, в то время, когда другие погибли. Она крайне патриотична и верит в избранный ею путь служения, отмахивается от обывательского жужжания и сосредоточенно хмурится, силясь понять как можно быстрее, что происходит в ее стране, откуда ее выдернули на два года, поместив в клетку вне времени и пространства. Она вернулась к нам из июня 2014-ого года, а теперь пытается осознать происходящее и найти в нем свое место.
Ей предстоит стать объектом постоянного пристального внимания, инсинуаций, шпилек, конспирологических теорий, подозрений и домыслов. Что бы она ни делала, огромная линза СМИ и социальных медиа многократно увеличит и преломит в своем свете любой из ее недостатков и любое неосторожное слово. В отличие от большинства профессиональных политиков, которые любой свой прокол, ставший поводом для скандала, воспринимают философски и с изрядной долей цинизма, просто нанимая очередное пиар-агентство, чтобы все "загладить", Савченко будет глубоко переживать каждую из таких историй.
Чтобы понять, чего стоит такая известность, которую она приобрела, представьте, что вы совершили что-то очень трудное и со всех точек зрения героическое, а вас выставили голой под прожектором перед огромной толпой. Время от времени вам кричат "Браво! Молодец"!, но чаще в вас летят банановые шкурки и оскорбления. При этом от вас требуют благодарности за высокое доверие и чтобы вы выполнили все, чего от вас хочет толпа, а там все хотят разного и каждый своего.
Если честно, я очень сочувствую Надежде Савченко. Она могла бы быть просто национальной героиней. Украине сейчас особенно очень нужны не только мертвые, но и живые герои. Но депутатство сделает из нее мишень для людей и неочевидных соблазнов, целиться в которую будет столько желающих, что от всех никак не защититься. Политика – это Зазеркалье, а не поле боя, где ясно, где свои, а где враги. Здесь все неочевидно и запутано, и, как и на минных полях, не стоят предупреждающие таблички. Здесь один и тот же человек может мутить схемы для разворовывания денег на нужды АТО и покупать солдатам консервы. Савченко выжила на поле боя и в тюрьме, но выдержит ли она жизнь в Зазеркалье?
Присоединяйтесь также к группе ТСН.Блоги на facebook и следите за обновлениями раздела!