Ленур Ислямов рассказал, что крымские татары сейчас испытывают огромную радость оттого, что украинцы начали что-то делать.
Анонсированная еще на прошлой неделе блокада Крыма продолжается уже два дня. 20 сентября активисты во главе с Меджлисом крымскотатарского народа перекрыли три пункта пропуска - Чонгар, Каланчак и Чаплинку - на административной границе с Крымом в Херсонской области.
Активисты не пропускают на полуостров и обратно фуры с товарами, требуя деоккупации Крыма и восстановления территориальной целостности.
О том, как проходит бессрочная акция и кто охраняет активистов от конфликтов, в эксклюзивном интервью ТСН.ua рассказал один из ее инициаторов, крымский татарин, владелец перешедшего в Украину крымского канала АТР Ленур Ислямов.
- Как продвигается блокада? Сколько человек контролируют пункты пропуска и кто эти люди?
- На утро [22 сентября] уже было 256 человек. Из них 69 крымских татар. Остальные - это этнические украинцы, но есть разные народы, и мусульмане есть. Тут все украинские патриоты.
- Это представители общественных организаций?
- Да. "Народный рух" здесь, Володя Парасюк здесь, Семен Семенченко и "Донбасс" тоже здесь, "Правый сектор" здесь. Тут и казаки есть.
- А грузовики все еще прибывают к границе или снизился поток?
- Нет, мы заблокировали с двух сторон. Ни въехать на эту территорию нельзя, ни выехать. Мы перекрыли прямо за нашей пограничной службой и за 10 км до нее. То есть мы взяли в кольцо фуры, которые были уже внутри, на пунктах, и по мере того, как мы их выдавливаем, кольцо сжимаем.
- Как сейчас обстоят дела на пунктах пропуска?
- На Чонгаре у нас нет ни одной фуры, а на Чаплинке и на Каланчаке в начале блокады, в 12 часов дня 20 сентября у нас было на одном посту 173 фуры, на другом - 201 фура. В Чонгаре было ноль фур, потому что там администрация заранее подготовилась. Они понимали, что мы все равно будем стоять, поэтому пропустили все фуры и больше не запускали. Естественно, все они [оставшиеся фуры] пошли на Чаплинку и Каланчак. Мало того, там дешевле был проход, дешевле было договориться с разными непонятными службами. Здесь же местная мафия, муравейник. Целый голландский сыр с дырками.
- Все фуры уже развернулись или все еще стоят в надежде, что их пропустят?
- Здесь стоят еще те, кто питает надежду со своими собственниками договориться. Там, например, стоит машина с мороженым из Львова, с яблоками из Чернигова, с мясом из Тернополя, с Донбасса машины стоят с разным грузом.
- Водители предлагают активистам как-то "договориться"? Деньги предлагают?
- Конечно. Нам всем уже предлагают кучу денег. Потом начинают говорить, что Джемилев позвонил и три фуры нужно пропустить. Потом говорят, что еще три фуры от Чубарова надо пропустить. Даже с той стороны уже звонят, из Крыма, и говорят, чтоб пропустили такие-то машины, мол, старший сказал. Начинаем выяснять, какой у нас здесь еще старший есть. А они на меня ссылаются. Потом выясняем, что это "Ислямов лысый" сказал. Я им показываю, что я не лысый, посмотрите. В общем, люди даже не знают, как я выгляжу, но уже пытаются обмануть. Здесь люди еще до конца не вылечены. У многих вата в голове.
- Вы сейчас находитесь там на месте?
- Да, я на месте, сейчас еду из Чонгара на Чаплинку. Сегодня у нас будет штаб на Чаплынке.
- Вы раньше говорили, что цель акции - заставить Украину увидеть проблему и начать ее решать. Вот уже второй день акции, а виден ли успех?
- Во-первых, мы здесь видим, что все три района - Каланчак, Чаплынка и Чонгар - они все разные даже в плане управления главами региональных администраций. Если вот на Чонгаре Александр Воробьев [глава Генической райгосадминистрации] с нами, он пытается быть с народом, с громадой, он приходит, спрашивает, что нужно сделать, чем помочь. Воду они нам привезли - огромное спасибо им. МЧСники привезли людям печку. То есть они пытаются помогать. Они не могут с нами быть просто так, потому что это все-таки общественная акция, а не государственная. Но при этом скорая помощь дежурит рядом с нами, машина пожарная стоит, то есть службы дежурят. То, что мы видим, это такая новая Украина. А на Чаплынке и Каланчаке мы видим старую Украину, такую "януковическую" Украину. Там какие-то непонятные милиционеры стоят, пишут нас на камеру. Когда видят, что кто-то из нас держит руку в кармане, пытаются это заснять. То есть работают, собирают материал, видимо, что-то "шьют".
Но хочу отметить, что уже есть новая милиция в Херсоне. Это Илья Кива [замначальнкиа УМВД Херсонской области]. Это та новая милиция, которая с нами. Она охраняет нас от ненужных вещей со стороны тех людей, которые могут на нас напасть. Мы-то безоружные, у нас мирная акция. Да есть батальон "Херсон", это те ребята, часть которых были в АТО, это те ребята, которые будут формировать будущее Украины.
- А были уже провокации против активистов или конфликты?
- Конфликтов у нас уже много было. Водители фур пытались прорвать, пытались полностью заблокировать дорогу. Вы представьте, только на двух постах мы насчитали товара на сумму около $ 30 млн. И это только за два дня собралось. А представляете, сколько там проходило до этого? Там же был аншлаг. И вот эти 370 фур были заблокированы нами. Это огромное количество денег. Мы посчитали, если так работают эти три поста, то получается, что в месяц около $ 1 млрд отправляем на оккупированную территорию. И этот $ 1 млрд где-то оседает, проходит по каким-то коррупционным схемам.
Тут нужно отдать должное Илье Киеве, его службам. Он увидел, что назревает конфликт, и просто начал со следственным комитетом проверять документы у всех фур на предмет правильного оформления. После этого 30% фур сразу развернулось и уехало, потому что они по каким-то левым схемам оформлены. Там есть какие-то конторы, страховые компании, какие-то брокеры [помогающие в перевозке грузов]. В Крыму они берут 50 тыс. рублей за проход, а здесь - 11 тыс. грн. То есть здесь обдираловка с двух сторон. Но рентабельность у них [поставщиков] все равно получается около 300%.
- А есть ли какая-то реакция от чиновников на более высоком уровне? Есть ли обратная связь?
- Нет, никакой обратной связи нет. Здесь мы только видим некоторых народных депутатов, которые прибывают. И все. Здесь мы видим только местных чиновников. Разве еще на уровне замначальников служб, которые работают в Херсоне.
- Одна из ваших целей добиться корректировки закона о свободной экономической зоне Крыма?
- Никаких корректировок. Мы хотим, чтобы был отозван закон 4032а, так называемый "О свободной экономической зоне", который мы считает коррупционным.
Понимает, в чем дело. Здесь же пограничники, таможенники, милиция, СБУ – все эти люди действительно могут быть за Украину, многие тут поменялись. Но когда они видят, что наша замечательная Верховная Рада принимает закон, который закрывает им все глаза и говорит: да, оккупированная территория, да, там кровь, но мы будем продолжать торговать. И они все думают, что раз там наверху, в Киеве, решили торговать, тогда что им здесь остается, за какую Украину страдать? И тоже как-то приспосабливаются к ситуации. Потому что закон у нас один для всех. И получается, что этот закон разъедает свободную Украину. Он разъедает свободного человека, любого, который в Украине живет, неважно какой он национальности.
А у крымских татар прямая связь с Крымом, и сейчас там огромная радость оттого, что украинцы начали что-то делать, начали здесь стоять. И они горды тем, что Украина поднимается.
- А как реагируют остальные крымчане? Там ведь из-за ажиотажа вокруг блокады уже подскочили цены на продукты. Не настраивает ли это людей наоборот против украинцев?
- Если они думают о Родине, глядя через холодильник, тогда это не украинцы и не крымские татары. Холодильник - это то, что вы сейчас проглотили, и все, он у вас закончился. А Родина - это не то, что заканчивается сегодня и начинается завтра. Родина всегда у тебя в сердце.
Я не был патриотом Украины, я всегда жил в Крыму, я всегда был крымским татарином. И Крым - это моя Родина. И я понимаю, что то, что сейчас делают в Крыму с крымскими татарами, это делают в первую очередь с Украиной, а потом уже с крымскими татарами. Но Украина это проглатывает и уже полтора года утирается. А утирается нашей кровью, потому что мы там страдаем. Это мой народ, я частица этого народа. Да, я, может быть, более радикально настроен сейчас, но мы перепробовали все и так, чтобы не потерять честь стоять с гордо поднятой головой. Нам в Крыму этого не дали сделать. А гнуться - так мы не рабы, чтобы гнуться. Как были не рабы при той старой "януковической" Украине, которая тоже пыталась нас согнуть, поставить на колени, чтоб мы стояли у ног той старой власти, которая работала на Януковича и всех остальных. Мы никогда не стояли и не будем стоять на коленях. Наши деды бороздили эти просторы на своих конницах, стреляли из лука и рубали головы всем. Вместе с запорожскими казаками строили свою власть, громаду.
Мы хотим, чтобы сейчас так же Украина встала и вспомнила, что она субъект того, что здесь находится. Это она отвечает за то, что здесь происходит, в том числе и за ту кровь, которая пролита и проливается в Крыму. Сейчас мы крымский Майдан начали, мы его как крымские татары акцептовали и подняли. А дальше поднимаются и остальные. Вот приехали еще украинские казаки, к нам присоединяются от них 36 человек. Сегодня приехал парень из Сум, Дмитрий. У него маленький бизнес в Сумах, он приехал на своей машине и говорит: "Давайте, я буду с вами".
- А в самом Крыму сейчас что-то происходит?
- В Крыму - нет. Крымские татары, кто видит и слышит нас, они все звонят и поддерживают. У нас есть Facebook, разные мессенджеры. Многие выехали сюда и вместе с нами стоят. Мы, как можем, их лица закрываем, чтоб они потом смогли вернуться. Но они с нами. Многих останавливаем, чтоб они все не выехали оттуда и не стали рядом с нами. Так же весь полуостров выедет сюда. Нам ведь нельзя, чтоб на полуострове осталась только "вата". Нам нужно, чтобы там остались наши патриоты. Это наша земля и она будет нашей всегда.
- Одной из целей акции вы еще называли освобождение активистов. Чего еще вы хотите добиться?
- У нас в целом пять пунктов. Мы хотим, чтобы украинские и иностранные журналисты могли находиться в Крыму и давать оттуда информацию. Мы хотим, чтобы перестали уничтожать крымских татар, чтобы все уголовные дела, которые они как бы завели, довели до конца. Эта оккупационная власть считает себя сейчас российской администрацией Крыма, вот пусть они сейчас покажут тех людей, которые убили и убивают наших крымских татар. Если они хотят говорить о том, что они там что-то регулируют, они могут сейчас выпустить наших ребят, которые там сидят, которые хотели видеть свободную Украину. Это Ахмем Чайгоз, Мустафа Дегирминджи, это Сенцов, это наша Надежда Савченко, которая сидит в Москве. Мы хотим, чтобы патриотов выпустили. Это около 26 человек.
Дальше мы хотим, чтобы пустили в Крым тех, кто был незаконно выдворен из Крыма. Это Мустафа Джемилев, это Рефат Чубаров.
Хотим, чтобы телеканалу ATR дали лицензию в Крыму, чтобы мы могли оттуда брать информацию из первых уст, официально находясь там и не преклоняясь ни перед какой властью. Мы как были, так и остаемся украинским телеканалом и должны вещать. Но Родина наша там.
- Как вы расцениваете шансы на успех в достижении своих целей?
- Дорогу осилит идущий. У нас успех будет. Мы идем, мы все готовы умереть здесь за Крым, поэтому здесь по другому пути не будет. Если кто-нибудь думает, что с нами можно договориться, что можно будет сделать так, что мы постоим два-три дня, а потом у нас кончатся деньги, кончится питание, и все, нас Украина забудет, то нет. В этом муравейнике действительно полным-полно бизнесменов, олигархов и разных структур. Но если кто-то думает, что они начнут действовать против нас и сметут нас отсюда, то хочу предупредить: киевский Майдан тоже смели за одну ночь, но чем это потом закончилось, они тоже должны помнить.
- А если одна только блокада не поможет, то на какие шаги вы готовы идти дальше?
- Не буду все озвучивать. Мы будем стоять до конца, и блокада наша поможет, потому что то, что мы делаем, уже сейчас вызывает в Крыму реакцию. И поэтому мы на правильном пути. Украина поднимается.
- Что должно произойти, чтобы Крым вернулся в Украину? Помогут ли протестные события?
- Нет, мы не хотим ценой чужой жизни... Мы, крымские татары, можем говорить только за себя. Для нас это вопрос жизни с Родиной или без. Я сейчас говорю о том, что мы как Украина… вот сейчас я еду по этим херсонским дорогам между постами, и понимаю, что мы должны сделать так, чтобы у нас здесь была витрина новой Украины, новой власти. И те крымчане, которые будут сюда приезжать, должны увидеть, какая Украина стала новая, свободная, когда можно иметь свое мнение. Да, оно может быть у них с кучей мусора в голове. Российское телевидение сливает унитазы в их мозги, а здесь мы сможем с ними разговаривать, чтобы они поняли, в чем они ошибаются.
И я хочу обратиться к волонтерам, которые так же чувствуют себя в новой Украине, как и мы – пусть они подключаются. Для тех, кто не может быть с нами физически, но может поддержать, мы открыли счет на имя местного директора школы, который опубликован на моей страничке в Facebook.
Беседовала Ольга Скичко