Заместитель министра иностранных дел считает, что именно Россия должна обеспечить жителей Крыма водой.
Украина, наконец, начала громко говорить о деоккупации Крыма и создании соответствующей международной переговорной площадки. Ведь долгое время создавалось впечатление, что мы возвращаем только Донбасс, а вопрос Крыма отложен в долгий ящик. Крымская платформа — именно так будет называться международная переговорная площадка. Согласие присоединиться дали уже более десяти стран. Учредительный саммит пройдет в Киеве. Но дату еще выбирают, учитывая ситуацию с пандемией COVID.
Накануне 26-й годовщины подписания Будапештского меморандума (5 декабря), ТСН.ua расспросил у первого заместителя министра иностранных дел Украины Эмине Джапаровой, получит ли Россия приглашение принять участие в Крымской платформе, и есть ли настоящая заинтересованность у международного сообщества помогать Украине возвращать Крым.
- Что такое Крымская платформа?
- Идея создания площадки, которая вылилась в формат международной диалоговой платформы Крымская платформа, принадлежит президенту Украины. МИД разрабатывало эту архитектуру по поручению президента. Эти наработки мы сейчас передаем, информируем наших партнеров, как Украина видит эту инициативу. Крымская платформа имеет целью несколько важных аспектов и задач. На сегодня есть политико-дипломатический путь возвращения и борьбы за Крым. Его конечная цель — деоккупация Крыма. Этот трек в разных его форматах в активной работе МИД уже много лет. Он имеет различные формы. Это, например, то, что мы инициировали в рамках международных организаций, в частности рассмотрение резолюций в рамках Генассамблеи ООН, посвященной и правам человека, и нарушения прав человека, которая недавно была проголосована в Третьем комитете и теперь будет вынесен на Генассамблею. Это и Резолюция по милитаризации АРК, которая будет голосоваться буквально в понедельник, 7 декабря (речь идет об обновленной резолюции ГА ООН "Проблема милитаризации АР Крым и г. Севастополь, Украина, а также частей Черного и Азовского морей" — Авт.). Это также является элементом политико-дипломатической борьбы Украины.
Крымская платформа — это новая идея. Ее задача более громко поднять тему Крыма и вернуть ее в международную повестку дня. Борьба за Крым требует нового взгляда и инициатив. По нашим видениям, архитектурой, которую мы предлагаем, являются несколько измерений этой платформы. Первый — высший политический уровень лидеров государств. В этом президент Украины инициирует запуск Крымского саммита и принятия важного политического документа — Декларации Крымского саммита.
Сейчас мы работаем над тем, когда лучше сделать этот саммит. К сожалению, по объективным причинам, из-за пандемии, мы ищем такую дату, если бы мы смогли физически его провести в Киеве — это принципиальная позиция президента Украины. И как только мы будем понимать, какая это может быть дата, сразу начнем рассылать приглашения лидерам стран, чтобы они приехали в Киев и могли отметить запуск Крымской платформы из-за саммита и присоединения к Декларации. Это документ, который фиксирует политику непризнания. Страна, которая будет присоединяться через саммит в Декларации, говорит, что никогда не признает оккупации, как таковой.
Далее на эту основу можно накладывать следующие уровни — политический — когда МИД будут определены органы, координирующие деятельность Крымской платформы. В рамках такой деятельности есть несколько важных сегментов: санкционные политика, которая является элементом политики непризнания, и экономическое давление на государство агрессора — РФ; механизм быстрого реагирования, если происходят события в Крыму, а мы видим, что они почти в ежедневном режиме происходят с точки зрения преследования наших граждан на территории Крыма; быстрое и оперативное информирование стран-участниц Крымской платформы, что происходит в Крыму. Спектр последствий оккупации не является линейным. Он очень многомерный, сложный и часто на некоторые вопросы нет очевидного ответа. И наша общая задача — искать эти ответы вместе с партнерами.
- Немного вас здесь остановлю. Какие страны уже согласились присоединиться к Крымской платформе?
- На сегодня, учитывая, что мы только начали этот процесс, должны понимать, что это начальная стадия. Она предусматривает широкое информирование нашей идеи — этой архитектуры. Поэтому я продолжу об измерениях платформы. Мы уже поговорили о высшем политическом уровне — это саммит и Декларация в Киеве. Далее — политический уровень — МИД Украины и координирующие органы в государствах-участниках. Затем парламентский уровень. Мы его встроили в общую архитектуру, понимая, что это очень важный элемент борьбы за Крым. Он имеет несколько задач, как внутренних, так и внешних. И буквально на днях в Раде была создана МФО "Крымская платформа". Мы считаем, что это тоже должно быть дополнительным рычагом не только публичности этого трека, но и очень практических задач. Например, по принятию обновленного закона о санкциях, потому что существующие механизмы не позволяют нам быстро и оперативно решать некоторые задачи. Или, например, есть закон о свободной экономической зоне, который был принят еще в начале оккупации, и который мы считаем таким, что диссонирует с нашим задачам, в том числе внешнеполитическим. Потому что когда мы призываем государства вводить санкции, не делать бизнес на оккупированной территории, закон о свободной экономической зоне диссонирует. Это тоже важно понимать, объяснять и депутаты должны реагировать на это. Внешнеполитический аспект деятельности Крымской платформы в парламентском измерении также имеет очень большой потенциал. Например, из группы-дружбы Украины с другими странами, когда депутаты-члены парламентов других стран могут стать теми голосами, которые будут артикулировать оккупацию, ее последствия... Это и парламентские ассамблеи: Совета Европы, НАТО, ОБСЕ, где тема Крыма должна звучать.
И последнее измерение — это экспертное, наработка аналитики, рекомендаций, нетворкинг с другими аналитическими центрами мира — обслуживание верхних уровней с точки зрения аналитического наполнения и содержания. Это то, что нам немного поможет вывести тему Крыма с нашего внутреннего измерения на внешней. За семь лет оккупации последствия для нас очевидны: нарушение прав человека, защита культурного наследия, экологические вызовы, милитаризация полуострова.
РФ намеренно сегодня меняет демографическую ситуацию в Крыму, замещает население, выжимая с одной стороны граждан Украины из Крыма, с другой стороны активно заселяя своими гражданами с материка РФ. Военные объекты, военные инфраструктурные объекты, в которые РФ вкладывает миллиарды средств... Мы должны понимать, что это не делается просто так. Мы, не только Украина, но и коалиция стран, должны быть готовы к тому, что формируется и фактически уже есть такая военная база РФ с 2,5 млн граждан Украины в качестве заложников милитаризованного Крыма. И это тоже важный элемент Крымской платформы.
- Все же, какие страны уже согласились присоединиться к Крымской платформе? И получит ли приглашение Россия?
- В принципе большинство стран, с которыми мы имели контакт очень одобрительно относятся к этой идее. Поскольку это только начальная стадия, у нас есть сигналы готовности от стран работать в рамках Крымской платформы. Теперь важно дать этот субстантив, в частности, если мы говорим о первом уровень. Мы ждем дату саммита, которая будет утверждена президентом Украины с тем, чтобы мы могли приглашать страны доехать до Крымского саммита. На сегодня уже есть положительные отзывы более десяти стран. Имею отметить, что по результатам визита президента Украины в Турцию, который состоялся недавно, было принято очень сильное совместное заявление, где есть готовность сотрудничать в рамках Крымской платформы. То есть, Турция не только в устной форме декларирует, но и в этом совместном заявлении готовность Турции к сотрудничеству в рамках Крымской платформы. Многие другие европейские страны откликнулись. Великобритания, Канада, Соединенные Штаты можно отнести к тем, кто потенциально заинтересован в этой работе.
- ЕС, как сообщество, там будет представлен? Потому Брюссель очень часто критикуют например за то, что в переговорах по Донбассу он не участвует, а отдельно этим занимаются Франция и Германия.
- Однозначно, ЕС — это очень важный для нас партнер. На сегодня он имеет четкую политику непризнания оккупации, вводит санкции, связанные с оккупацией Крыма, тоже является важным элементом политической рамки борьбы за Крым. Если говорить о ЕС, у нас есть несколько задач, которые мы себе ставим, и с которыми мы обращаемся к ЕС. В частности — начало спецпредставителя ЕС по вопросам Крыма. Такой например есть по Кавказу. То есть, есть несколько тем, где ЕС вводит институт специального представителя, чтобы эта тема была зафиксирована в четкую и понятную политику ЕС. И в принципе мы это уже начали проговаривать. Конечно, это требует определенного времени. Но это один из тех элементов, с которым мы обращаемся к ЕС кроме того, что мы считаем, что должна быть лучше и более скоординированная санкционная политика (и МИД Украины это уже нарабатывает), которая будет интегрирована в работу Крымской платформы.
- Так что по поводу России, она получит приглашение?
- Мы считаем, что РФ, это принципиальная позиция, как и страна, которая является страной-оккупантом, которая несет полную ответственность за оккупацию и ее последствия, должна быть приглашена в Крымскую платформу. Однако, ни для кого не является секретом позиция РФ по этому поводу. Поэтому у нас есть большие сомнения, что РФ согласится участвовать в этой платформе. Но мы считаем, что это приглашение РФ получит.
- Мы с вами говорим в канун 26 годовщины подписания Будапештского меморандума. Крымская платформа мне выглядит реализацией на бумаге и в реальной жизни его принципов. Вам так не кажется?
- Смотрите, мы должны понять, что, к сожалению, любой двусторонний или международный документ, по которому РФ имела какую-то ответственность, обязательства по Украине, не работает. И ни один документ не влияет на агрессивную политику России. Мы сегодня имеем преступления России против Украины, наблюдаем их и в Крыму, и на Донбассе. Ни один меморандум, декларация, двусторонний или международный документ не повлиял на нас с точки зрения ее агрессивной политики. Мы сегодня видим, как Россия имплементирует неоимперскую концепцию, фактически пытаясь воссоздать свое величие в различных ее форматах. И, к сожалению, тот инструмент, который РФ выбрала, как нецивилизованная страна, я считаю это понятно, — это захватническая политика. Это политика захвата земель и территории других стран. Это то, к чему мы апеллируем с точки зрения наших коммуникаций с международными партнерами.
- США и Россия — подписанты Будапештского меморандума. Видите ли вы готовность международного сообщества действительно помогать нам возвращать не только Донбасс, но и Крым? Потому что вопрос временной оккупации Крыма, по-моему, они для себя закрыли.
- Я разделю ваш вопрос. Мы понимаем, что для Украины есть одна очень понятна и четкая задача — это деоккупация. Пока это не произойдет, мы не сможем говорить о реинтеграции полуострова, возвращении к нормальным принципам и того, что было в Крыму до 2014 года. То есть, деоккупация — это наша задача и вокруг нее выстраивается все, что сегодня делает, в том числе и МИД. Мы считаем, что кроме внешнеполитических усилий очень важен внутриполитический аспект. Сегодня мы призываем органы власти формировать общенациональную политику, которая будет касаться Крыма, в том числе и стратегию деоккупации Крыму. Мы разработали свою часть, которая должна стать элементом этой стратегии. Мы считаем, что такой документ должен появиться на площадке СНБО. И это тоже станет существенным основанием для работы Крымской платформы в ее внешнеполитических задачах.
- Мне кажется, что этот документ в СНБО уже похоронен. Когда он все же выйдет из стен СНБО и мы его сможем увидеть?
- Мне кажется, что сегодня есть высокая политическая воля. Мы это видим даже на уровне того, насколько это интегрировано в политическую повестку дня президента Украины. Сегодня на каждой своей международной встрече президент всегда говорит о Крыме, активно приглашает страны присоединяться к Крымской платформе, потому что точно деоккупация, хоть мы и являемся наиболее заинтересованной страной, но это то, что касается не только Украины. Например, 3 декабря мы проводили сайд-ивент на полях Генассамблеи ООН по милитаризации накануне голосования соответствующей резолюции 7 декабря. И, например, представитель Германии сказал, что, да, это точно не является исключительно внутренней задачей Украины — весь мир должен бороться за Крым.
Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, есть ощущение, что эта тема не интересует... Я считаю, что здесь как раз важно для Украины инициировать, формировать эту повестку дня и приглашать страны поддержать эту идею. Потому что если этого не будет, вместо нас это никто не сделает. У меня есть такое ощущение, что эта инициатива будет поддержана. Мы понимаем и руководствуемся тем, что все большое начинается с маленького — это дискурс, кропотливая работа, которая не произойдет по взмаху волшебной палочки. Она потребует кропотливой, мощной и ежедневной работы, чтобы мы потом пришли в ту точку, в которую хотим прийти. Я ее уже назвала — это деоккупация. И поэтому, если мы сейчас не будем инициировать, мы точно не дойдем до финального пункта назначения. Я очень рада, что сегодня Украина занимает проактивную позицию по этому поводу, что Крым начинает возвращаться в повестку дня, и надеюсь, что эта инициатива будет поддержана как можно большим кругом стран.
- Почему я и спрашиваю о стратегии деоккупации Крыма, которая никак не может выйти из стен СНБО. Как мы можем требовать и просить наших международных партнеров поддержать усилия Украины, когда мы сами ничего не приняли?
- Это вопрос, который артикулируется уже не первый год. У меня была возможность работать в государственном секторе последние шесть лет, и есть возможность сейчас продолжать это направление. И действительно высоченный запрос на то, чтобы такая стратегия появилась. Я знаю, что уже есть отдельные элементы этой стратегии. Я уже говорила, что есть наработки МИД. Я точно знаю, что свои наработки передавало и Представительство президента в АРК, в частности Антон Кориневич. И эти наработки были переданы в соответствующие структуры. Я считаю, что как раз это и станет тем толчком, чтобы эта стратегия появилась, и мы понимаем, что в контексте подготовки к саммиту будут даны соответствующие поручения, в том числе и по разработке этого документа. Думаю, что это как раз станет тем стимулом, который финализируется фактически принятием этой стратегии.
- Как часто будут проводиться такие саммиты? Обсуждается дата 25 мая. Однако, условно, собраться и поговорить можно хоть завтра, но Крым это не вернет. Что это даст? Что дальше после такого саммита?
- Я не согласна с вами, что собраться и поговорить можно завтра. На таком уровне нельзя собраться и поговорить завтра. Это требует огромной подготовительной работы, глубинной обработки не только приглашения, но и выработки с партнерами повестки дня этого саммита будет следующим шагом. Это важно. Когда мы говорим, что у нас политико-дипломатический путь, дискурс и публичность важны. Знаете, чуть больше месяца назад я разговаривала по телефону с Нариманом Мемедиминовым — журналистом, который провел несколько лет в российской тюрьме за видеоролик в YouTube, который он создал в 2014 году об исламе. РФ его назвала экстремистом, террористом и он провел за решеткой длительное время. И когда он вышел, когда его освободили, в нашем разговоре он сказал, что публичность его дела — это единственное, что лишило его пыток и бесчеловечного отношения к нему. И мне кажется, что как раз эта публичность важна с точки зрения очень практичной защиты наших граждан.
Россия подходит к этому системно, работает с тем, чтобы легитимизировать статус-кво различными инструментами. Я могу часами рассказывать о тех активности, которые РФ пытается завернуть в условную обертку "русский Крым" различными международными мероприятиями. На сегодня в Крыму, если посмотреть, РФ пытается проводить целый ряд международных конференций, показывая это, как признание мира статус-кво. Мы понимаем, что это фейковые конференции, так как на сегодня даже аэропорт, который находится в Симферополе, никак нельзя назвать международным, так как кроме внутрироссийских рейсов, я имею в виду с РФ, в оккупированный Крыму ничего не летает. И мы живем в таком фейковом мире. Именно для того, чтобы создать этот фейковый мир, а РФ его пытается создать и вкладывает в это огромный ресурс человеческий, и финансовый, нам важно создавать такие инициативы. И, да, политические месседжи, декларации здесь тоже важным элементом борьбы с РФ. Мы понимаем, стратегически у нас одна задача — это деоккупация. Тактически сейчас, особенно, когда мы говорим о политико-дипломатической рамке, важно удерживать эту тему на поверхности, как элемент международной повестки дня. И как раз об этом эта Крымская платформа, кроме того, что мы еще имеем свое домашнее задание: стратегия, соответствующая политика, политика в отношении переселенцев и много того, что требует крымский трек.
- Есть ли угроза полномасштабного вторжения России с Юга?
- На сегодня это сложный вопрос. Он требует анализа. Однако, если смотреть поверхностно на милитаризацию полуострова, на то, что РФ в принципе уже пересекла эти красные линии, оккупировав 7% нашей территории, спрашивать, есть ли угроза со стороны РФ, в том числе с точки зрения милитаризованного полуострова? Наверное, ответ на поверхности и очевиден. Действительно, не просто так РФ вкладывает миллиарды в развитие инфраструктуры, в обновление своих военных компонентов и частей в оккупированном Крыму в разных его сегментах: море, суша, воздух... И, наверное, это как раз то, о чем мы говорим нашим партнером, милитаризация полуострова касается не только Украины, не только безопасности в Черном или Азовском морях. Мы сегодня видим, как РФ фактически проектирует свои захватнические амбиции и агрессивную политику на страны Средиземноморья. Это является очень важным аргументом нашей адвокации Крымской платформы. Поэтому вопрос угрозы является актуальным, потому что у нас идет война и оккупация. РФ действительно милитаризует Крым, замещающим населения, в ежедневном режиме осуществляет преступления против граждан Украины и государства Украина. Поэтому, конечно, мы, как государство, должны готовиться к этому, к нашей борьбе. Она точно непростая, неочевидна, нелинейная, и здесь различные форматы такой борьбы важные, в том числе и политико-дипломатическая борьба.
- Когда говорят о российской военной угрозе с Юга, все имеют в виду воду в Крым и возможный захват Россией дамбы Северо-Крымского канала. Где здесь реальность, а где фейки? Потому профессиональные эксперты, которые исследовали этот вопрос, говорят, что даже захват дамбы не разблокирует подачу воды в Крым.
- Где фейк, а где реальность? Реальность такова, что РФ в международно-гуманитарным правом — страна, которая несет полную ответственность за оккупацию, ее последствия с точки зрения населения, которыми являются граждане Украины в Крыму, в том числе и поставки ресурсов, которым является вода. Водный ресурс — это тоже ресурс, которым РФ обязана обеспечить жителей Крыма. Ее попытки сегодня политически выкручивать это, изображая Украины, как варварскую государство, "отключила" воду перекрыла канал и не подает эту воду, воспринимаются как политическая манипуляция. Мы сегодня видим, как официальные и не очень руководители РФ громко для СМИ рассказывают о своих контактах с международными организациями, в том числе например трек госпожа Поклонская и ее как контактов с Управлением верховного комиссара по правам человека в Женеве. Мы имеем четкую официальную позицию Управления верховного комиссара, которая фиксирует статус Крыма, и мы сигналы, что есть понимание этой темы. И для Украины просто без эмоций надо доводить эту позицию. Важно, что мы делаем, ведь вопрос для Украины тоже лежит в плоскости национальной безопасности. Мы понимаем, что сегодня РФ развивает военные комплексы, милитаризуя Крым, и нуждается в воде для этих задач. И для Украины это вопрос национальной безопасности. Это фейк. Попытки России показать, что мир сегодня поддерживает Россию в том, что Украина ведет себя нецивилизованно — вот это фейк. А не фейк — это то, что РФ несет полную ответственность за Крым, ситуацию в Крыму, в том числе за ситуация с водой.
- Вы уже сказали, что Россия милитаризирует Крым, превращая его в свою военную базу. Учитывая это считаете ли вы, что НАТО утратило Черноморский регион? Реально ли создание объединения стран Черноморского региона (между Украиной, Грузией, Турцией, Болгарией и Румынией), чтобы остановить ползучую аннексию Черного и Азовского морей?
- Мне кажется, что как раз политика безопасности в Черноморском регионе — это тоже элемент Крымской платформы. Мы будем инициировать ежегодный международный форум, который будет посвящен безопасности в Черном и Азовском морях и шире. Речь идет о Средиземноморье. И это тоже я надеюсь станет очень четкой контрибуцией наших усилий в Крымскую платформу. По НАТО — это отдельный трек. Я недавно посещала Брюссель, где у меня были встречи со странами-членами НАТО, их представительствами, миссиями, которые работают в штаб-квартире, с международным секретариатом НАТО, в частности с заместителем генсека НАТО по политическим вопросам Беттиной Каденбах, где мы фактически тоже рассказывали, как видим Крымскую платформу, в частности в контексте НАТО. И однозначно ключевым элементом этой работы является безопасность в Черном море. Вы наверняка знаете, что буквально 3 декабря генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг представил документ, который определяет видение мощных экспертов, была создана экспертная группа высокого уровня, которая наработала свое видение стратегии НАТО-2030. И как раз там все те важные сигналы есть. Что НАТО подойти стратегически к пониманию своей политики в Черном море. И, да, в разных формах мы контактируем и доводим эту позицию. Я надеюсь, что этот документ от экспертов станет частью стратегии Североатлантического альянса, в частности в контексте политики НАТО в Черном море и присутствия там Альянса, которая, как нам представляется, должна быть постоянной.