Владимир Гуменюк шокирован тем, что инкриминируют его сыну.
Во вторник, 29 сентября, Апелляционный суд Киева оставил в силе решение Печерского районного суда Киева об избрании меры пресечения для бывшего бойца батальона "Січ" Игоря Гуменюка.
Подозреваемого в побоище под стенами парламента, 31 августа, доставили в суд в наручниках. Поговорить с Гуменюком было крайне трудно, так как перед ним стояли бойцы "Грифона". Родители задержанного, которые каждый раз едут на заседание из Каменец-Подольского, рассказывают, что после ареста ни разу не виделись с сыном. Только во время суда они все же смогли поговорить. По словам Лилии и Владимира Гуменюков, в городе не верят в вину их сына.
Корреспонденту ТСН Марии Васильевой удалось поговорить с отцом Игоря Гуменюка Владимиром.
- Удалось ли Вам пообщаться? Что говорят адвокаты о его состоянии?
- Нет, пообщаться не удалось. Ничего мне не известно. Пока следователи не дают встреч. Все, что я знаю, это из Интернета и СМИ. Адвокаты только говорят, какие книги передать и все.
- А он Вас ничего не просил передать? Слова какие-то?
- Пока нет.
- Вы верите или не верите в то, что это он сделал?
- Не верю... Не знаю.
- Никому не хочется верить, что это твой ребенок. Но доказательства весьма убедительны. Что Вы можете об этом сказать?
- Ничего не могу. Здесь уже следствие покажет, что там и как было.
- Как вообще Ваша семья восприняла его возможное причастностие к преступлению?
- Трудно. Просто шок. Прошел передовую, АТО. И тут такое произошло.
- А он после войны изменился каким-то образом? Психологически, возможно?
- Ничего такого за ним не замечал.
- Часто с Вами общался, когда был там?
- Когда имел возможность звонил, там же связь плохая.
- Что говорил? Как у него вообще там были дела?
- Все нормально. Меньше знаете, лучше спите.
- А скажите, он к "Свободе" имел какое-то отношение? Возможно, был активистом или членом партии?
- Насчет этого не могу ничего сказать. Мне об этом неизвестно. Постоянно ставят такие вопросы, но я этого не знаю.
- Кто-то из партии "Свобода" с Вами общался после того? Возможно, помогали?
- Вы знаете, мы живем далеко. Вот только на суды и приезжаем. Рано приезжаем и вечером уезжаем.
- Ну, знаете, как обычно бывает – звонят, предлагают заплатить хоть за адвоката.
- Такого не знаю. Я вот только приезжаю сюда, чтобы хоть посмотреть на него на суде. А там, может, будет встреча, поговорим.
- А у Вас есть желание спросить у Игоря, он это сделал или нет. Уверены ли Вы в том, что он не виноват?
- Когда встретимся, буду знать.
- А когда можете встретиться?
- Не знаю. Пока идет следствие не знаю.
- А Вы знаете, где он находится?
- Да, ИВС Косугирин. Мы уже передачки возили, знаем.
- А что возили? Что просит в передачках?
- Домашнюю еду.
- Книжки может? Если да, то какие?
- Знаю, что у него там книжки забрали. Но да, возим. Патриотические.
- А вообще он интересовался политикой? Возможно, националистическими движениями? Или со "Свободой" у него получилось случайно?
- Когда он пошел учиться, может у него там что-то и было. Он редко приезжал домой, я не знаю.
- Вы с его друзьями общаетесь? Что они говорят?
- Не знаю, я с ними незнаком.
- Здесь есть ребята из его батальона. Вы с ними общаетесь? Что говорят?
- Да, общаюсь. Ничего плохого. Их и спросите, они все таки вместе служили.
