____________

Наша война.
Начало

Когда 12 апреля прошлого года неизвестные местным жителям люди в камуфляже захватили горотделы милиции в Славянске и Краматорске, мало кто понимал, что это начало большой войны. Спустя год кто-то говорит, что запланированной Россией операции по захвату Донбасса ничто не могло помешать. Местные жители первых оккупированных городов уверены в обратном. Они помнят, как начиналась война по часам и минутам. Помнят, кто пришел к ним домой, во что они были одеты, как вооружены, на кого опирались и чего боялись. Об этом и других неизвестных фактах первых дней оккупации ТСН.ua рассказали очевидцы событий и те, кто сейчас защищают города.
СЛАВЯНСКИЙ ПЛЕННИК
Все думали, что основные события на востоке будут происходить в больших городах - в Донецке, Луганске и Харькове. Но внезапно 12 апреля люди в Славянске проснулись и оказалось, что в городе появились какие-то вооруженные люди...
13 апреля 2014 года сотни тысяч людей узнали о том, что происходило у захваченного боевиками Славянского горотдела СБУ благодаря стриму одного из местных жителей. Мало кто знал, что случилось с автором видео потом: вечером того же дня боевики ворвались к нему в квартиру и забрали в подвал СБУ. Он стал первым пленником группировки "ДНР".
Спустя год парень боится называть журналистам свое имя и фамилию и просит называть его Артем. Он уехал из Славянска во Львов и не хочет, чтобы о его прошлом знали друзья на новом месте.
Утром того дня я проснулся, почитал новости, увидел фотографии этих боевиков и решил пойти посмотреть своими глазами, что там происходит. Поел, оделся и пошел к горотделу.

Пришел под начало, еще никаких баррикад не было. Была натянута символическая ленточка, которая ограждала территорию захваченного горотдела. Там действительно было много вооруженных людей, собралась толпа зевак, были словесные перепалки, но большинство из них поддерживало этих боевиков.

Постепенно подходило все больше людей, были журналисты. Все спрашивали у боевиков, можно ли фотографировать, они разрешали. И я кучу фотографий наделал. Потом начали накидывать небольшие баррикады. Кто-то подвозил на своей разбитой "копейке" покрышки, мусор — это все выгружалось и строились баррикады. Неля Штепа активно там бегала, говорила, что это наши ребята, не паникуйте.
Боевики Гиркина
Кстати, был один момент интересный, который нигде по новостям не проскакивал. Я подошел поближе к горотделу, там ходила Неля Штепа, она подошла к толпе, стояла в метре от меня. Штепа спросила: "Люди, если меня посадят, вы будете за меня митинговать?". Это она говорила, имея ввиду, если украинская власть вернет город под контроль. Рядом со мной стоял мужчина, лет 50, золотые зубы. Он ей ответил: "Раньше сядешь — раньше выйдешь". Штепа поулыбалась и отошла. В общем, толпа с нее хорошо посмеялась и она больше к людям не подходила, общалась с боевиками.

В тот день я был возле горотдела с 10-11 утра и часов до трех дня, дальше там события особо не развивались. Рассматривал блокпосты на въезде в Славянск, объездил на своей машине, посмотрел. На следующий день стримил у здания СБУ, жил неподалеку. Господин Аваков тогда у себя в Facebook написал, что город освобожден, что центр зачищен, что остались горстки боевиков, которых сейчас выкурят. Тогда же я смотрел из окна и видел, что ходят вооруженные люди, местные "ополченцы" стоят с дубинками на блокпосту, они не нервничают, хорошо себя чувствуют. Такой контраст был между сообщением Авакова и реальным положением.

Стрим я вел с окна своей квартиры. Камера не пряталась, все было на виду, потому что казалось, что боевики не будут так "чувствительно" относиться к съемке, ведь 12-го числа возле горотдела они давали фотографировать и снимать видео всем, кому не лень. И вот я 13-го числа стримил часов с 11 утра и до 4-5 вечера. Видео набрало около 200 тысяч просмотров, хотя ничего интересного там не было — дождливая погода, человечки бегают внизу.
Вечером ко мне в квартиру вломились человек шесть боевиков, в полной амуниции, в балаклавах, с автоматами. Заставили меня одеться, поснимали компы, сорвали кабели, забрали два "системника", камеру, планшет, телефон (естественно, потом ничего не вернули). И отправился я в "интересное путешествие" в СБУ.

Без преувеличения могу сказать, что я был первый пленный. Когда меня завели в СБУ, никого, кроме меня, еще не было. Меня побили неплохо. Они думали, что я шпион "Правого сектора", нацист и остальные бредни. Причем, как я понял, меня допрашивал ветеран чеченской войны, потому что он говорил, что таких как я он в Чечне душил. Он был постоянно в балаклаве и его лица не видел.

Он дал приказ меня связать, мне связали руки строительными стяжками, посадили на стул, он зашел и начал бить. После этого мне связали ноги такими же стяжками. У меня была шапка на голове, мне ее натянули на глаза и перевязали скотчем. Рот замотали скотчем, чтобы не кричал.

В подвале СБУ есть одна большая комната и две маленькие. Одна из маленьких — котельная, вторая — просто комнатка без окон и дверей, вот туда меня и бросили. Это был какой-то бомжатник с облупившимися стенами, с которых сыпался цемент, если рукой провести. На полу лежал какой-то матрац, доски. Меня там оставили часа на три-четыре.

Потом какие-то уже другие люди зашли, явно не местные "ополченцы", и меня еще раз отлупили. И к ночи меня третий раз избили, уже пошли в ход дубинки, ножом ткнули в колено. Обещали расстрелять, подставляли к голове пистолет, автомат, щелкали затворами.

Потом зашло это "чеченское тело", говорило, что вот есть "небесная сотня", а у него есть своя "небесная тысяча". И этот юморист говорит, что я, мол, кандидат в эту "небесную тысячу". Были там и местные "ополченцы". Они занимались черновой работой — кто-то на блокпосту стоял, кто-то за пленными смотрел. Так называемая "спецура" ездила по вызовам и воевала.
Позже они, видимо, смекнули, что я никакой не "Правый сектор", но и отпускать меня особо им не хотелось. Может, боялись, что я расскажу о том, что со мной происходило или "для профилактики", не знаю. После первого дня в плену меня уже не били, просто сидел там. Когда попадаешь в подвал с мирной жизни, сначала все воспринимается как сюрреализм, как какой-то боевик. Мне говорили, что если вдруг начнется штурм, то меня оденут в форму российской армии и поставят, чтобы свои убили. Постоянно обещали расстрелять. Страшно было.

Через неделю после пребывания в подвале уже разрешили ходить, практически не завязывали глаза, руки, можно было разговаривать. Могли за один день бутербродом покормить, бывало, что суп и чай давали. Едой для пленных в основном занимались двое местных "ополченцев", особенно один такой хороший человек, не знаю как он попал в это "ополчение". Те вояки, "спецура", они вообще были отмороженные, им было все равно, умрешь ты или нет. Благодаря местным парням только и можно было выжить, потом начали разрешать получать передачки от родных.

Всего я там пробыл где-то три недели. Отпустили 2 мая. За все это время в подвале СБУ побывали люди, которых там вообще не должно было быть: журналисты, местные алкоголики, которые как-то "проштрафились" перед боевиками, бросали туда на проверку на день-два добровольцев, которые хотели вступить в "ополчение". Никакого "Правого сектора", никаких солдат там не было. По крайней мере, до 2 мая.

Было три СБУшника, которых по всем телеканалам показывали, потом их поменяли на Павла Губарева. СБУшники тоже были отдельно от нас. Их в сам подвал не заводили, держали в складском помещении. Были среди пленных Ирма Крат, журналист Саймон Островский, журналисты со Львова, Киева.

Ирма Крат была отдельно от нас, в отдельной комнате. Всех пленных, кто там был, вывели, а ее посадили саму. С ней обращались неплохо, ее не били, к ней часто приходили местные "ополченцы" "поговорить по душам". Они пытались ей заряжать про фашистскую хунту, но Ирма Крат - дамочка не из простых, она психологически выматывала "ополченцев" до того, что они уходили и матерились.

Был один парень, которого выдали за боевика "Правого сектора" и который потом давал интервью "Lifenews". Он сам из Винницы, но живет в Киеве. В действительности он приехал со знакомыми парнями с Майдана в Славянск разведать обстановку в городе. В этой группе был он и четыре человека из "Правого сектора". Двое сумели уйти, а троих поймали и кинули на подвал. Их всех пытали, потом двоих убили, а его оставили. Он освободился вместе со всеми 5 июля. Боевики взяли в плен его мать, когда она поехала договариваться о его освобождении. До сих пор о ней нет никаких известий.

Были в подвале двое киевлян приезжих. Они зашли в местное кафе "Славгород", там еще журналисты московские собирались, там была их тусовка. Кивляне поцапались с официанткой по теме "ДНР или Украина". И когда назревал конфликт, они решили уйти. Киевляне вышли, а одна из официанток настучала на них "ополченцам", боевики приехали и схватили их.
Их привели на подвал, хорошо обработали. Одному порезали ножом руку, перерезали вену, облили бензином, обещали поджечь. Причем, с одной стороны медик перевязывал рану на руке, а с другой стороны били ногами. Сломали пару ребер. Когда их закинули в подвал, у меня были бинты, перекись водорода — мне их передали родственники. Я как мог обработал раны. У второго был сильно разбитый нос, все лицо в крови. Меня отпустили 2 мая, а их перевели в изолятор горотдела и они были в плену до самого освобождения, до 5 июля. Я потом с ними встречался в Киеве, сейчас с ними все нормально.

Освободили меня довольно внезапно. Ночью со 2 на 3 мая пришли "ополченцы", сказали, что нужно отсортировать пленных. Видимо, в подвале уже начало много людей накапливаться и от лишних нужно было освободиться. Тогда чуть больше половины отпустили. Среди них был местный депутат Сухонос, журналисты, киевский журналист Сергей Лефтер, остальные люди, которых я не знаю. Нас просто вывели за баррикады и все.

Первое время у меня была жуткая паранойя, что боевики могут передумать и вернуть меня в подвал. Насколько я понял, там единого командования нет, там каждый командир думает по-своему. Поэтому первую ночь я переночевал дома, потом пошел к знакомым, пробыл у них дней пять. Выехать было проблематично, я не знал, как через блокпосты проехать, нельзя было "светиться".

Потом волонтеры смогли нас с Сергеем Лефтером вывезти в Донецк на автомобиле, а дальше на поезде мы направились в Киев. В Киеве мы должны были в УНИАНе дать интервью, но в итоге только Сергей дал интервью, а я отказался, потому что у меня в Славянске родственники оставались и я боялся за них. Сергей остался в столице, он сам киевлянин, а я поехал дальше во Львов. Первое время жил у беженцев с Крыма, потом нашел, снял квартиру, я сам программист, нашел работу, стал здесь работать. И по сей день я здесь.

Думаю, сейчас боевики просто так ничего не захватят в Славянске, ведь в городе есть Вооруженные силы Украины. Они могут это сделать только в том случае, если будут продвигаться вперед и возьмут город так, как брали другие населенные пункты, с большими боями.

Год назад не было никакого сопротивления со стороны правоохранительных органов. Боевики свободно зашли в горотдел. Я считаю, что в первые дни это все можно было закончить. Нагнать армию, БТРы, доехать до самого горотдела и СБУ, развалить их и на этом все бы закончилось. Там были примитивные блокпосты. Проблему можно было решить очень быстро.

К тому же год назад у боевиков поддержка населения была довольно высокая. Сейчас, я думаю, их поддержат намного меньше людей. Никому не хочется сидеть без воды, без еды, электричества, под обстрелами. Люди уже через все это прошли и я сомневаюсь, что они хотят повторить это.
ОККУПАЦИЯ КРАМАТОРСКА
"После того, как боевики захватили Славянский горотдел, мы уже ожидали, что будет захват Краматорского горотдела, СБУ и исполкома..."
Гражданский активист Богдан по национальности русский, но называет себя украинцем. Во время оккупации Краматорска он вместе с соратниками собирал информацию и передавал ее украинским военным. Сам себя партизаном он не считает. Партизан, уверен Богдан, — тот, кто ведет вооруженную борьбу с оккупантами. К ней он и его единомышленники в свое время были готовы, но без поддержки силовиков посчитали ее заведомо провальной. Богдан, как и многие бывшие «подпольщики», и после освобождения родного Краматорска о своем боевом прошлом публично рассказывать не хочет и фамилию не называет. Но зато в деталях помнит день захвата горотдела милиции и тех, кто без боя перешел на сторону боевиков.
Наши активисты ходили в милицию, спрашивали, разговаривали. Нас заверяли, что горотдел не сдадут, что приняты меры, что вооружение на месте. Были забаррикадированы окна мешками с песком, это все показывали патриотам. Но мы все равно не верили горотделу, потому что были сведения, что милиция готова сотрудничать с террористами.

За пару часов до захвата горотдела нам стало известно, что уже выдвинулась группа из Славянска. Все патриоты были мобилизованы, все были готовы. У нас не было оружия, даже палок никаких не было. Мы были группами расставлены по разным местам, на узловых точках города, мы просто наблюдали, мониторили ситуацию.

Возле горотдела дежурили наши люди. Стояли зеваки, они уже ждали этого «концерта». Милиция была готова, они были в бронежилетах, с оружием. Возле милиции также выстроились ветераны-афганцы. Они выстроились колонной, мы с ними общались и они говорили, что не дадут пришлым вооруженным людям захватить горотдел.
Ближе к вечеру по улице Шкадинова (эта улица идет практически через весь город, пересекает центральную площадь и на ней расположен милицейской горотдел) прошла вооруженная группа людей. Они все были в камуфляже, балаклавах, бронежилетах, были хорошо вооружены. Вели себя как подготовленные «спецы» - шли организованно, чувствовалась военная или спецподготовка.

Им навстречу вышел начальник горотдела Колупай. Он попробовал с ними поговорить, спросить, какие у них требования. Они не стали с ним разговаривать, оттолкнули, сделали пару выстрелов в воздух и двинулись к заслону из афганцев. Помимо афганцев там были местные пророссийские активисты, которые не хотели вооруженного захвата, а хотели, чтобы все происходило как-то цивилизованно, хотели референдума.

Афганцы и эти активисты тоже попытались поговорить с боевиками, но и с ними разговаривать не стали, сделали пару предупредительных выстрелов и оттолкнули со своего пути. Зеваки отошли на территорию школы, которая стоит напротив горотдела.

Наверное, "спецы" думали, что люди разбегутся от страха, но они не разбежались. Они все снимали на телефоны, на камеры. Многие возмущались, спрашивали, что они здесь делаеют, это территория Украины. Им говорили в ответ, мы, мол, за Донбасс, на что люди отвечали, что Донбасс — это Украина. То есть люди не приветствовали все происходящее.

После того, как боевики "смели" афганцев, они начали подходить к горотделу, где внутри сидели милиционеры. Чтобы припугнуть или показать серьезность намерений, боевики открыли огонь — они сделали пару выстрелов по окнам на третьем этаже. Им в ответ тоже стрельнули, но ни в кого не попали. Выглядело все как постановка, если честно.

После того, как «спецы» расчистили путь к горотделу, они дали отмашку, и тут появилась вторая группа. Она состояла из местных ребят криминальной внешности, их можно было бы назвать «титушками». Они были одеты в спортивки и кожаные курточки. Они были вооружены пистолетами Макарова. У меня есть знакомый, который знает большинство из них. Он рассказывал, что это была именно "старогородская" криминальная группировка.

Эта группа людей сразу пошла в горотдел, а «спецы» внутрь так и не заходили. Видимо, было рассчитано, что если милиционеры дадут бой, то ранения должны получить местные, чтобы "не спалить" пришлых наемников. В сторону «титушек» были какие-то выстрелы со стороны милиционеров, но никого не убило, никого не поранило. Был полный горотдел милиции, окна были заложены мешками с песком, но тем не менее никто не оказал сопротивления.

Что происходило дальше? Мы поняли, что горотдел захвачен, мы отступили, но все равно мониторили ситуацию на безопасном расстоянии. И что мы увидели? Со стороны заднего двора горотдела к высокому — выше трех метров - забору какое-то гражданское лицо поднесло лестницу и по ней спокойненько весь личный состав горотдела милиции перебрался на улицу и разошелся по домам.

Самое интересное, что через пару дней все эти милиционеры вернулись в горотдел и продолжили работу, но уже с захватчиками, нацепили "георгиевские" ленточки.

После захвата мы все — группы украинских патриотов - собрались и решили, что переходим в подполье. Милиция перешла на сторону боевиков и мы поняли, что беззащитны. Кому звонить, если к тебе пришли вооруженные люди? Кому звонить, если тебя грабят? А ведь все это началось.

Боевики разграбили автосалон "Талисман", сказали, что берут машины "на нужды революции", просто угнали все машины в неизвестном направлении. Ни один наряд милиции при этом не выехал, хотя им звонили и говорили, что сейчас грабят "Талисман". После этого случая другие автосалоны вывезли все свои машины из города.

Мы ушли в подполье. Мы мониторили ситуацию, докладывали через наших старших в СБУ, но не в местную, конечно же. Мы в основном перемещались на велосипедах, некоторые — на машинах. Мы фиксировали количество группировок, как они перемещаются, чем они вооружены, какие заводы поддерживают сепаратистов, где ремонтируется техника боевиков, какие районы они контролируют. Боевики ведь не полностью контролировали город. После захвата горотделов милиции и СБУ они двинулись на аэродром, думали, что им позволят туда зайти. Но им там дали бой, причем наши местные ребята-контрактники.
Мой друг служил там в это время. Он рассказывал, что после захвата горотдела командир части выстроил весь личный состав, рассказал о ситуации в городе, сказал, что, скорее всего, боевики, теперь двинутся на аэродром. Командир спросил, кто готов оборонять, а кто нет. Те, кто был не готов, покинули аэродром. У меня тоже знакомый есть, ему оставалась пара месяцев до демобилизации, но он сказал, что не готов сражаться и сейчас в Питере прячется.

После того, как наши краматорские контрактники дали бой сепаратистам, туда прибыла десантура и за все время, пока город был оккупирован "ДНР", его не сдавали. Вот все знают про донецкий аэропорт, но краматорский аэродром тоже достоин называться героическим. Потому что его постоянно штурмовали, а наши военные отбивали атаки. Мой знакомый с аэродрома рассказывал, что их бомбили со стороны города, но они в ответ не били, выкопали ямы и все время сидели в них. Они же не будут бить по своему родному городу.

Патриоты все время действовали в городе, все время оказывали (пассивное) сопротивление боевикам. Они ходили с сине-желтыми ленточками, возмущались, были случаи, когда наши бабушки выходили и прогоняли "ополченцев" со своих дворов, когда они пытались установить там зенитки. То есть в Краматорске люди не боялись сопротивляться, но не так открыто, потому что у нас не было оружия.

Уже под конец оккупации боевики собирались устраивать показательные расстрелы возле памятника Ленину, чтобы как-то придавить сопротивление. Многие наши пострадали. Были активисты, которые не боялись и шли в милицию подавать заявление на беспредел боевиков, писали, что их грабят, машины забирают. Но эти люди из милиции не возвращались и есть ребята, которых до сих пор мы не можем найти. Некоторых потом находили похороненных заживо. У одной женщины, у которой муж был в плену, волосы повырывали с головы.
Боевики готовят баррикады
К одной нашей активистке боевики ворвались в квартиру. Ее уже на тот момент не было в городе, она уехала в Киев. Но по своей неосторожности она оставила дома списки наших активистов с адресами и телефонами. Когда этот список попал к боевикам, началась охота на патриотов. У нас это происходило не так кровожадно, как, например, в Славянске, но происходило. Начали пропадать наши люди.

Многие, боясь преследования, покинули город. Но зная тех патриотов, которые остались, они оставляли им ключи от квартир и домов, чтобы было кому присмотреть за имуществом или домашними животными. Поэтому у нас были ключи от нескольких квартир и мы постоянно переезжали с места на место. Мы старались жить не у себя дома.

Жили вместе по несколько семей. Постоянно кто-то дежурил возле окна. До полуночи дежурит один, потом его сменяет другой, потом следующий становится на вахту. Самому было запрещено куда-то выезжать, только с кем-то. Нужно было докладывать, куда едешь, постоянно "на созвоне". Это было жутко.

Мы думали о том, чтобы нападать на "ополченцев" и отбирать у них оружие. Но они всегда ходили группами, перемещались на машинах, не разгуливали по городу в одиночку. Мы хотели мстить, были разговоры, что если бы нам дали оружие, мы пошли бы сами штурмовать исполком, атаковали бы изнутри. Среди нас были афганцы, они готовы были это делать. Мы даже выходили на контакт с силовиками, с военными, просили, чтобы нам дали хотя бы один пистолет на десятерых, но не давали, говорили, что не имеют права.

Наше вооружение было какое? Дубинки, самопалы, кастеты, коктейли Молотова поделали. Все это было для самообороны. Если бы было огнестрельное оружие, мы бы попробовали атаковать.

Да и не только у нас не было оружия. Когда наши активисты впервые поехали на гору Карачун, где наши военные были в окружении, чтобы отвезти им воду, то к ним вышли молоденькие солдатики в камуфляжных штанах, футболках, кепках и шлепанцах. У них был один автомат на троих. А спецура Гиркина была в бронежилетах, у них были тепловизоры, они хорошо были вооружены. На первых порах наши не могли вести открытие боевые действия против захватчиков. Это потом их уже волонтеры начали снабжать бронежилетами и амуницией.

Я уверен, что в нашем городе ситуация с захватом горотдела и исполкома сейчас повториться не может. Боевики могут, как 10-го февраля, стрелять по городу с "Градов", чтобы пугать нас. Если даже их группировка двинется на Краматорск и сломит сопротивление наших военных, то не будет у них такой поддержки населения, как тогда. Не будет колаборационистсткого поведения наших заводов, наших мэров. Люди будут копать окопы как в Мариуполе, будут оказывать вооруженное сопротивление, потому что увидели, что боевики не несут никакого прогресса. Они несут только разрушения".
КРАМАТОРСК. ЗАХВАТ ГОРОТДЕЛА
12 апреля захватили горотдел Славянска, после - в течение этого же дня - краматорский горотдел. Это был пусковой механизм, который дал начало остальным захватам.
Новый начальник Краматорского горотдела милиции Сергей Кондрашенко о первых днях оккупации города боевиками знает только со слов очевидцев, видео и документов. Сам он выходец из Кировограда и нынешнюю должность получил в конце февраля 2015-го года, спустя полгода после освобождения города украинской армией. О своей работе Кондрашенко, как и его самый главный начальник — Арсен Аваков, постоянно отчитывается в Facebook. Там он рассказывает о "рутине" - расследовании грабежей, убийствах, помощи переселенцам, торжественной передаче ему сорванного в день штурма горотдела украинского флага. Осуждать предшественников Кондрашенко не спешит и рассуждает на эту тему осторожно, орудуя исключительно фактами и статистикой. Единственное о чем говорит уверенно — еще раз его горотдел сепаратисты просто так не возьмут. Разве что въедут в него на танках
Я ни в чем не оправдываю милицию Краматорска, но и винить ее не могу. Они, я считаю, на тот момент просто не готовы были к противостоянию, так как исполняющий обязанности начальника горотдела тогда вышел с поднятыми руками. Опять же, винить я его не могу. Мне кажется, может быть, он старался предотвратить жертвы среди населения и милиционеров.

Могу сказать, что (и. о. начальника краматорского горотдела на момент захвата) Колупай уволен из органов внутренних дел, но уголовной ответственности не понес. Конечно, можно много упреков высказать в адрес краматорских правоохранителей, но они были просто не готовы.

К счастью, через несколько месяцев, 5 июля, краматорский горотдел, как и весь город, был освобожден. Работники милиции были очень тщательно проверены, очень много было уволено, часть сами разбежались. Могу назвать цифры. Уволено и переведено в другие органы внутренних дел 204 человека (из 350 — Прим. Авт.). Уволено по негативу 122 человека, из них за нарушение дисциплины 58 и за совершение поступков, которые дискредитируют звание милиционера, 64 человека. Уже в этом году было уволено 25 человек.
Краматорские милиционеры в день захвата горотдела и исполкома повязали георгиевские ленточки.
При этом 152 сотрудника прибыли из оккупированных городов, которые не предали присягу и остались служить украинскому народу. Это Харцызск, Макеевка, Горловка, Ясиноватая. Нам помогают преданные силы — милиционеры из других регионов: из Львова, Винницы и Волыни. Остальные местные милиционеры, которые остались, были тщательно проверены департаментом кадрового обеспечения МВД, внутренней безопасностью МВД.
Горотдел через несколько дней после захвата
Из тех людей, которые в день захвата несли службу, есть те, кто продолжают служить в горотделе. Среди них были и те сотрудники, которые пытались оказать сопротивление. Поощрили их или нет, я не готов ответить, так как недавно только стал начальником.

В отношении сотрудников милиции Краматорского горотдела было возбуждено 15 уголовных дел. 5 человек объявлены в розыск, арестованы 4 милиционера. Также установлено 6 человек, которые непосредственно захватывали горотдел, они готовили этот захват, из них два арестованы, 4 объявлены в розыск.

Я готов всех милиционеров, которые предали присягу, отдать под суд. Но это подследственность СБУ.

Если бы сейчас такая ситуация повторилась, то милиция дала бы отпор и горотдел не захватили. Грубо говоря, его смогут захватить только в том случае, если сюда зайдут танки. Мы не дадим. Если отсюда не уйду я, не уйдут мои замы, не уйдут замы — не уйдут подчиненные.

Милиционер в Краматорске сейчас более трепетно относится к присяге. Это раз. Во-вторых, каждый подчиненный пойдет за своим руководителем. Если руководитель развернется и побежит, то понятно, что личный состав ничего охранять не будет и ничего удерживать не будет".
БАНДИНТСКО-СЕПАРАТИСТСКО-
МЕНТОВСКИЙ БУНТ
"Я узнал о готовящемся захвате горотдела с утра в этот день. Мне позвонила моя знакомая и сказала, что по слухам, сегодня будут захватывать горотдел..."
Краматорский правозащитник Станислав Черногор по роду службы посещал и мониторил все митинги, которые проходили в городе накануне захвата горотдела и исполкома. Был он в эпицентре событий и 12 апреля. За попытки снять на видео происходящее, Черногора избили, после чего он покинул город. Спустя год, он не уверен, что с сепаратизмом в Краматорске покончено. Он просто трансформировался.
Приехал на общественном транспорте с фотоаппаратом, увидел немного наших активистов "колорадских", которых видел на митингах на площади. Понял, что слухи могут подтвердиться.
Весь тот день был суетливый, дурной. События развивались одновременно возле горотдела и на площади, где проходил пророссийский митинг. Я был то там, то там. А потом мне позвонили и сказали, что в Славянске захватили горотдел.

Мы поехали на машине, я взял фотоаппарат, и когда приехали, то горотдел уже был огорожен небольшими баррикадами. Уже стояли "пацанчики" в балаклавах, в "зеленке", с автоматами. Подошел к одному из них, показал свой бейджик, сказал, что вхожу в мониторинговую группу "Озон", спросил, можно ли здесь постоять, поснимать. Он мне через балаклаву ответил: "О, я тебя знаю, снимай".

Отошел, начал готовиться фотографировать, а тут местная "шелупонь" стала наезжать и спрашивать, мол, кто ты такой, не снимай, мы тебе разобьем фотоаппарат, вали в свой Краматорск.

Это была такая тупая агрессия. Я понимал, что это реальные идиоты, что будет нападение, скажут, что словили "правосека", и меня порвут. Мне там дальше нечего было ловить и я уехал.

Потом на моих глазах в Славянске на мосту двое парней с дубинками остановили целый "пазик" с ментами. Милиционеры ничего не сделали. Мы приехали в Краматорск, там проходил антиукраинский митинг. Мне позвонила журналистка и сказала, что возле исполкома менты с "колорадскими" ленточками стоят. Я подошел к замначальнику Васильченко, который и сейчас работает на своей должности, задал вопрос: "Почему сотрудники милиции находяться с элементами неформенной одежды?". На что получил ответ: "Нет. Ничего не было, вам показалось".

Потом с ним о чем-то разговаривал парень в черном пальто из Донецка, который представился "представителем ДНР" (он потом руководил процессом захвата под горотделом). В итоге этот "представитель", один работник НКМЗ и еще один активист Вячеслав пошли снимать флаг Украины с исполкома. И с ними пошел сотрудник милиции, который их прикрывал. Я хотел поснимать это дело, но меня не пустили.

Это все было в один день, сначала захватили славянский гороотдел, потом над краматорским исполкомом сняли флаг, а потом приехали и захватили краматорский гороотдел. Я подъехал к горотделу после захвата. Поднялся на ступеньки, люди только начали подтягиваться. При этом я прекрасно помню, что люди кричали "Украина! Украина!", кричали (боевикам): "Зачем вы сюда пришли, мы сами разберемся". Это есть в Youtube.
Группа поддержки "сепаров", которая была под горотделом, составляла не более 50 человек. А всего там было человек 300. Даже та толпа, которая была там, если бы были какие-то командиры, могла бы все это (захвативших горотдел) смести. Но растерянность была у нас, а не у ментов и сепаров. Они всё знали, что происходит и к чему оно должно прийти.

Я поднялся на ступеньки и снимал. Выступал "представитель ДНР", потом еще кто-то в кепочке — не знаю, кто он. А потом вдруг меня сдёрнули со ступенек люди в балаклавах. Есть подозрение, что это бригада малолеток (криминального авторитета) "Комара", потому что, когда меня били, он как раз в стороне стоял рядом с этим всем.

Они кричали, что нужно отобрать у меня фотоаппарат, карту памяти. Но в процессе избиения я успел отдать карточку нашему активисту. Мне разбили очки, начали лазить по карманам, а там у меня видеокамера еще была. Я думал, за что бороться — за видеокамеру или фотоаппарат. Видеокамера была более дешевая, в итоге ее забрали. Это в чистом виде был грабеж.

Чуть не отобрали и фотоаппарат, но тут пришла моя жена, все это дело увидела, схватила фотик и давай кричать, что это ее фотоаппарат. Ее никто не стал бить, на нее внимание переключилось. Я начал уходить, она за мной. Потом мы увидели нашего активиста, сели в его машину и уехали.
Сепаратисты меняют флаги над исполкомом
Пару дней понаблюдали, пообщались в своем кругу, не знали, как быть. Я позвонил председателю афганской организации, который сам "ватник" и его организация "ватная", но тем не менее мы хорошо общались. Хотел спросить совета, что мне делать. Он сказал, что мне на недельку надо уехать. Я переждал Пасху и уехал.

Был в Кировоградской области у товарищей, потом в Виннице, потом в Праге по правозащитным проектам, потом в Киеве, начал волонтерить, помогать переселенцам. Вернулся в Краматорск в конце августа.

Почему так легко захватили горотдел? Изначально мы думали, что это бандитско-сепаратисткий бунт, но как показали факты, это был бандитско-сепаратистко-ментовский бунт. Если получается, что из 350 сотрудников горотдела более 200 было уволено, это прекрасно характеризует роль "ментов" в тех событиях, которые происходили и продолжают происходить.

Ведь то, что было в Константиновке (массовые беспорядки после ДТП с военными), это тоже прекрасная иллюстрация бездействия ментов, а может даже и их пособничество. Потому что Сергей Забор (начальник краматорской милиции, которого перевели в другой город за несколько недель до захвата горотдела), он своими действиями или бездействием готовил город к захвату. И сейчас он заместитель начальника милиции в Константиновке. Поэтому я вижу связь между теми событиями, что были у нас в городе год назад, и недавними событиями в Константиновке.

Почему так легко захватили горотдел? Изначально мы думали, что это бандитско-сепаратисткий бунт, но как показали факты, это был бандитско-сепаратистко-ментовский бунт.

Думаю, сейчас в Краматорске все это может повториться. Потому что происходят те же процессы. Сейчас создали при горотделе "Міську варту", которая по сути является НОД-2 (год назад это были пророссийские активисты, которые "помогали" охранять милиции общественный порядок). Этой организацией руководит человек, который в 2004 году закапывал апельсины, и женщина, которая была осуждена по каким-то делам. В таком виде, как год назад, захват, конечно, уже не повторится, но с другой стороны ведь тоже сидят не дураки.
ОККУПАЦИЯ СЛАВЯНСКА
"Все эти процессы начались задолго до захвата горотдела милиции в Славянске. Перед 8 марта на площади прошел большой пророссийский несанкционированный митинг, 150 агрессивных молодчиков..."
Олег Зонтов на момент захвата горотдела в Славянске был главным реактором местного издания и единственным оппозиционным к Партии регионов депутатом местного совета. После захвата города боевиками он вынужден был бежать со семьей в Киев.

В столице он успел поработать советников министра Кабинетом министров, затем - повоевать в составе 92-й бригады ВСУ, а последние полгода исполняет обязанности мэра Славянска.
Вечером я подъехал к центру города, там оставалась небольшая группка, она вела дебаты с нашими милиционерами, а на выезде Славянска по направлению в Донецк я тогда зафиксировал автобус с теми же молодыми людьми, которые были на митинге.

По этим фактам я сделал депутатские запросы на сессии на прокурора и на начальника горотдела с требованием найти виновных, привлечь к ответственности. Начальник горотдела на сессии тогда выступил, сказал, что они занимаются расследованием, что будут привлечены, но депутаты и мэр Неля Штепа выступили, "что не надо подымать шум", мол, молодые люди осознали и больше ничего такого не будет.

Ну а потом был призыв организовывать некие добровольческие дружины, и когда наши журналисты общались с их представителями, у них были явные пророссийские высказывания. По городу уже начали проводиться митинги на площади с пророссийскими лозунгами, с призывом "давайте напишем письмо Путину". И написали таки. И на ж-д вокзале встречали поезд московский, передавали через проводников письмо Путину.

В сам день 12 апреля у нас был субботник. Мы с журналистами решили посадить аллею памяти нашего убитого коллеги Игоря Александрова. Мы пришли в парк к 9 часам утра, начали высаживать рябины и в 9.30 узнали, что произошел захват.
Естественно, журналистская братия вместе со мной - нас человек 20 было - с аппаратурой отправилась в горотдел. Мы застали картину, что уже стояло оцепление боевиков, стояли жители Славянска с совершенно разными мнениями. Кто-то кричал что-то типа: "Наши освободители", кто-то возмущался, мол, почему вы захватываете милицию. Между ними начались небольшие стычки. Были там и несколько депутатов горсовета.

Вместе со своими журналистами я прошел оцепление, ребята начали работать, брать интервью, спрашивать кто это и что это. Я зашел в горотдел, где был замначальника милиции, и тоже начал задавать вопросы - что происходит, что это за люди, почему им дали оружие. На это я ответа не получил, и когда вышел из гороотдела, услышал команду: "Вот он! Взять его!". Подскочили несколько боевиков, заламали руки, схватили за горло, повалили на землю, попытались немного избить, тут вмешалась мэр Неля Штепа, попросила отпустить. Но они сказали, что "без команды" не могут этого сделать. Потом, видимо, поступила команда, меня вывели за пределы оцепления, сказали, чтобы я им больше не попадался, и на этом мой день завершился.

Мы вернулись в редакцию, сделали материал по захвату, который стал сразу транслироваться, в том числе и по зарубежным каналам. На следующий день попытался опять приехать в редакцию, которая находится рядом со зданием СБУ. Заметил, что за мной увязались несколько человек, но я ушел через дворы, оторвался от них. Понял, что надо переходить на нелегальное положение.
Потом была история с Володей Рыбаком (депутатом от "Батькивщины" из Горловки). Его схватили, отвезли в Славянск, пытали, издевались, а потом убили. И тут я понял, что это действительно не шутки, а реально бандиты. Сначала были хорошо подготовленные спецы, человек 12-15, не больше. К ним примкнуло человек 50-70 местных, которых заранее подготовили, на наших глазах завели в наш горотдел и вооружили. Они стали первыми "ополченцами", которые заняли места на баррикадах.

Первоначально, визуально была большая поддержка жителей, все чему-то радовались, ходили на эти баррикады, помогали. Потом, дня через четыре после захвата, пришли два "КамАЗа" с "крымчанами", как они себя называли. В том числе, там был такой знаменитый казак "Бабай". Они заняли гортдел СБУ и исполком, сначала вели себя вроде как мирно, с местным населением заигрывали, ходили по городу. А потом через месяц, когда город наполнился грабежами и насилием, люди поняли, кто к ним пришел.

Почему так легко взяли горотдел? Рассуждать об этом можно много, строить догадки. Догадки в том смысле, что все было подстроено, вроде как-бы создали лояльное поле, что здание было захвачено практически без сопротивления.

Оружейная комната в милиции была заблокирована. Она была полностью герметична, закрывалась изнутри, там находились двое милиционеров. Но в этой комнате были две отдушины. Боевики кинули туда газовые шашки и те сотрудники милиции, которые находились в этой комнате, вынуждены были открыть эту комнату, и все оружие - более 20 автоматов и 400 пистолетов - попало в руки этих военных "спецов", которые тут же вооружили группу местных.

Понятно, что этот сценарий был заранее прописан и были люди со стороны силовых структур, которые отвечали за этот сценарий. Возможно, и в городском управлении были такие люди. Возможно, эти люди уже на территории "ДНР", - а, скорее всего, так и есть, - и опросить их сейчас нет возможности. Если бы их опросить, то картина была бы более понятная.

Но все это дело следствия, но на данный момент даже визуально никаких мероприятий по расследованию тех событий не проводится, Возможно, потому что другие задачи стоят сейчас, война идёт. Может, все раскроется на судебном заседании по делу Штепы, ведь она обещала рассказать все.
Сепаратисты поначалу заигрывали с местным населением, а через месяц начали грабить.
Я на сто процентов уверен, что то, что было в Славянске год назад, не повторится. Я эту уверенность транслирую всем нашим жителям, основывается она на том, что в городе сосредоточено достаточно силовых подразделений, чтобы защитить его. Есть и оборонительные укрепления, мы выстраиваем серьёзную фортификационную линию. Это, наверно, значит, что мы готовимся к длительному противостоянию с теми, кто "там", за линией соприкосновения. Но здесь, по эту сторону, – это Украина и другого не может быть.

Люди, жившие в городах, попавших под оккупацию, уже понимают, к чему все привело, и не хотят того мракобесия, которое было. Поэтому я на 100 процентов уверен, что такой сценарий не пройдёт. Вообще, целостность Украины зависит от того, насколько мы сейчас сможем защитить Донбасс от дальнейшего распространения террористических организаций. Допустить такой сценарий – это поставить крест на нашем государстве как целостном и неделимом".
111
столько милиционеров было уволено
в Славянском горотделе милиции
>300
столько милиционеров работало в отделе
на момент его захвата боевиками

Читайте также

В логове Стрелкова

Исповедь разведчика. Часть I

Дебальцево. Как это было

Исповедь разведчика. Часть ІІ